ЗЕЛЕНЫЙ ВАНЯ .
Типично русское имя – Ваня. Всем известны символы, с которыми оно связано: русский, простой, добряк. Иногда, впрочем, встречаются значения не совсем понятные и приятные. Так, «иванить» в Сибири и на Урале значит хвалить себя, «Иван » на воровском языке – главарь. Пермское «во все стороны Иван» – неодобрительная характеристика чрезмерно пьяного человека. Попытаемся рассмотреть пристальней, откуда берутся эти разнородные значения, с чем они связаны.
Есть, очевидно, все основания обратиться к этому имени в названии одного из известнейших славянских праздников – Ивана Купала, Иванов день, Иван-день. Языческий по происхождению праздник заменен в христианское время праздником Иоанна Крестителя, предшественника Христа, рождество которо¬го приходилось, в отличие от Рождества Иисуса Христа, на время летнего солнцестояния. И обозначает праздник перелом календаря, Иван-день символизирует абсолютный расцвет всех сил природы.
Языческая сущность праздника – наступление священного времени, когда магические силы дают изобилие, блага. С этой идеей связаны обряды праздника: на Ивана топили для здоровья баню, ходили в лес за черникой, мыли на речке квашню и подойники, чтобы жить богаче, собирали лечебные травы. Как и зимние святки, это время гаданий (девушки клали под подушку ржаной колос или паука-мизгиря, чтобы приснился суженый; бросали в воду венки; в сторону церкви бросали веник – удачным считалось гадание, если тот падал комлем к гадавшему).
На Вологодчине знали «средство» для замаливания греха. Те, кто много грешил, на Ивана отправлялись в лес и ложились в папоротник. Особую силу получали травы и растения, а также выпавшая в этот день роса – поэтому собранные поутру травы подтыкали под матицу «для здоровья и от гнуса», под «князь» подтыкали 46 трав, чтобы дом «не раскрывало непогодой» и не било молнией.
Время праздника не только время благодати. На Ивана «выходят из земли души умерших», озоруют и вредят русалки. Не случайно второе название Купалы – Иван Ведьмарский, Ведьмин (Полесье).
Кто же он, главный персонаж этого летнего праздника? Вся обрядность показывает, что это торжество в честь двух священных для любого язычника стихий – Огня и Воды. Огонь (незакатный день, «танцующее» на Ивана солнце) – это воплощение жизнедающего начала и соотносится с Иваном, тогда как Вода представляется его сестрой (Марией). Мифические первопредки, прародители славян Иван да Марья, угадываются во всей обожествленной флоре, время расцвета которой приходится на время летнего солнцестояния. Носителями идеи первоначала выступает и Иван-трава – полевая ромашка, и Иван-чай – кипрей, и Иванова головка (редкое уральское название мать-и-мачехи, из цветков которой полагалось плести венки и нести их на кладбище).
Реже Иван – начало жизни и реализует себя в облике птицы (вспомним белорусское и полесское Иван-аист); женское же первоначало обретает себя в облике божьей коровки (во многих говорах определяемой как Мария). Более заметно воплощение Ивана – божества в растении, дереве, венике (вспомним обязательную баню с веником на праздвик и гадание по венику), в папоротнике, этом древнейшем из растений.
Иван – «первопредок» обнаруживает себя, конечно, и не только в растительном облике. Широко известен сказочный Иван – сын прародительницы -коровы, волка, собаки – знаменитый сукин сын, Сученок, Сученя, Иван Сучич. Но чаще Иван предстает как сын дерева – вспомним богатыря Ивана Сосновича и обыкновение многих народов делать ивановского идола из дерева. Как и сказочный Иван Голинович, Иван Соснович (называемый впрочем Иваном Елкиным) – воплощение жизненной силы в момент зарождения новой жизни из старой, уходящей.
Естественная эволюция божества – превращение его в нечистую силу. Русское «Иванчики в глазах» – о человеке, которому что-то мерещится, польское «Иван» – черт, немецкое – черт, домашний дух, призрак. Сравните также известные русские обозначения домового и «домани» как Иван – Мария. Демоничность Ивана продолжается и в названиях болезней (Иван Таскун -название желудочной болезни, равно как и Марья Икотисна). Особенно часто использовалась идея Ивана-Божества в названиях смерти. В русской народной речи смерть персонифицируется либо в Иванах (Иване Сосновиче, Ваньке Елкине, а также Иване Гробовиче, Иване Молильникове), либо в их потомках (ср. современное Загиб Иванович). Сходна судьба и немецкого Иоганна.
Широко распространены ассоциации Иван-хмель, опьянение (явственно обнаруживающие ту же демовичвость, поскольку опьянение есть временное инобытие). Кроме отмеченного выражения о пьяном во все стороны Иване назовем распространенное Ванюшка-Пьянюшка, рязанское название пива, бражки Иванец(ср. опять-таки немецкие аналогии). Можно ковечво, считать,что причина связи Иван-пьянство – в обилии Ивановских праздников в старину (они отмечались и весной, и летом, и осенью), в том, что отмечались они основательно. Но, кажется, наиболее значимо здесь то обстоятельство, что именно питие, веселие (веселый в прошлом значило еще и пьяный) было своеобразной формой поклонения предку-прародителю. Любопытно, во всяком случае, что Иван Елкин (Ванька Елкин) – старое русское название кабака, питейного дома (возникшее в связи с обычаем укреплять на его крыше елку или метлу, вероятно, как способ «нейтрализации» злого начала, отсюда исходящего). В старых русских словарях такое название, равно как и выражение типа «идти под елку» – собраться в кабак – фиксировалось и на Урале, и на Псковщине, и в Вятке.
Растительный дух Иван встречается не только в народной культуре. Ф. Сологуб в стихотворении «Январский рассказ» упоминает «Елкича» («Елкич в елке мирно жил») – олицетворение растительной силы дерева; этого же «демоночка», склонного браниться, ершиться, упоминает и В. Ходасевич («За снегами», где его персонаж предстает перед зажженной новогодней елкой как «светлай знак о смертной доле»). Иронически характеризует Ф. Сологуба А. Белый, называя его в одном из писем «Елкичем маленьким, измученным», оценивая, очевидно, его взаимоотношения с «неприродной», городской жизнью. Имя «Иван» здесь опушено, однако симметрия зимнего-летнего Иванов налицо.
Да и новогодняя елка – наше поклонение неумирающему духу природы как воплощению вечности жизни, бытия. «Елкич с шишкой на носу» – родственник лесных духов типа уральского Вани Кустова, Ивана Сосновнча, Веника – Зеленого Ивана» (образ запечатлев в народной эротической загадке).
Как представляется, учет архаических идей, связанных с именем Ивана, заставляет немножко по-иному взглянуть на судьбу известных русских выражений типа «во всю Ивановскую», «валять ваньку». Известным объяснением первого оборота выступает, по меткому определению В.М.Мокиенко, «колокольная» и «площадная» версии – во всю ивановскую (крайне громко, во всю Ивановскую площадь). Сам Мокиенко верно полагает, что для объяснения выражения нужно учитывать и фольклорные ассоциации на Ивана, например фольклорный ансамбль(во всю Ивановскую, т.е. во всю Ивановскую мощь, где Иван – широкая русская натура («Русская речь», 1986, N 1,10, Образ русского богатыря). Праздничный разгул Иванова дня вряд ли мог забыться в народной памяти (он же был обязательным, как и свобода на Рождество, на масленую). Ивановская неделя (в смысле ничегонеделания, отсутствие работ), несколько дней праздника понимались в древности и как пик полноты переживания жизни во всей ее чувственности, и как своеобразный апокалиптический момент (не забудем, что с Иванова дня солнце уходит «на зиму», теряет свою силу). Мифологические ассоциации здесь очевидны.
Можно предположить, что оборот «валять ваньку» – праздно проводить время – также связан с идеей празднования Иванова дня. Другое значение оборота – прикидываться простаком, непонимающим – вполне вписывается в характеристику тех, кто занят в древнем ритуале. Не забудем, что обязательным моментом в праздновании Купалы было разрушение, бросание (чаще в воду куклы; ср. вариант оборота «ломать ваньку»), т.е. имитация жертвования, когда смоделированная смерть божества есть не что иное, как условие и залог жизни и последующего блага.
Другое дело, что Ванька в данном случае – своеобразная неваляшка. Ванька-встанька, этакий классический умирающий и воскресающий бог. Богатейшие мифологические ассоциации не могли не породить у имени «Иван» спектра символических созначений. Удивительным образом соединились в этом слове черты характера человека: и стихийная, чувственная сила, и порыв к духовному, типовое «поповское» (в сказках), патриаршее и даже папское имя Иван (Иоанн) равно служило именем царей, именем Ивана-дурака – всех, кто особенно близок к чудесным, сверхъестественным силам.
Ясно также, что Иван выступает в этом случае не только в качестве прародителя, но и как самоназвание: Иван, т.е. человек. Языческая истина «все во всем», божественное в человеке, человеческое в божествах, жизненное в смерти иллюстрируется и русским именем Иван, как нельзя более удачно подходящим для выражения парадоксальной русской натуры.
И. ПОДЮКОВ
here we compare the real brand watches we all know and love with some incredibly convincing see it here with in-depth analysis. https://www.replicawatchesforsale.ru/ on the best replica site. who sells the best replica ebel 1911 can easily meet the needs on engineering,sports and also business. beautiful swiss made nrfactoryrolex.com.