С детства нам всем хорошо знакомы сказки А.С. Пушкина и такие строки:
«Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнёшь,
Да за пояс не заткнёшь».
В них поэт соединил две пословицы — «Жена не рукавица, с руки не сбросишь» и «Жена не рукавица, за пояс не заткнешь». В русском фонде пословиц имеются и другие изречения о супругах, построенные по единому принципу: «Муж не башмак, с ноги не сбросишь»; «Жена не сапог (не лапоть), с ноги не снимешь (не скинешь)»; «Жена не гусли: поиграв, на стенку (на спичку) не повесишь»; «Жена не икона, не на полочку ее ставить»; «Жена не седло: со спины не сымешь»; «Невеста не лошадь, без сбруи не сбудешь».
Почему русские люди сравнивают невесту с конем, жену с рукавицей, сапогом, лаптем, иконой, гуслями и седлом, а мужа с башмаком? Как появились эти образы? В чем заключался смысл подобных ра-зуподоблений в момент их создания? Представляется, что своим происхождением пословицы обязаны не остроумному оригинальному мышлению их создателей, а межжанровым взаимодействиям устного народного творчества, цитатному механизму малого жанра фольклора, связанного со всем укладом народной жизни. В приведенных пословицах о жене и муже широкое отражение нашла свадебная символика. Свадебный ритуал включал в себя множество обрядовых действий, песен и причитаний, танцев и драматических сценок, заговоров и примет. С определенной оговоркой к свадебным обычаям могут быть отнесены и гадания о суженом (суженой).Черезразные этапы свадебного обряда красной нитью проходили и мотивы коня, обуви, гуслей.
Известно, что в народных гаданиях и приметах нога и обувь вещают о выходе из отеческого дома, по обуви девушки узнавали о будущем муже. Одним из самых популярных девичьих гаданий на святках было бросание башмака (или лаптя) за ворота: куда носком ляжет, туда замуж идти. Пословица «Муж не башмак, с ноги не сбросишь» является напоминанием об этом обычае. По обуви судили и о материальном состоянии будущего мужа.
Вот как описал гадание фольклорист-собиратель И.П. Сахаров: «Нянюшки с вечера обсевают золой башмаки и прячут под кровати, утром девушки встают и смотрят: на чьих башмаках будет больше золы, тем предрекается большее богатство».
aaa replica rolex daytona rolex calibre 7750 116589 mens automatic white tone usa instructing online watchmaking trained professionals.nr rolex datejust mens 41mm m126334 0027 green dial stainless steel works by using enameled artistry in addition to cutting craft showing outstanding traits.
Об этом же читаем в сборнике пословиц В.И. Даля: «Суженый богатый, ступи сапогом; суженый бедный, ступи лаптем (рассе-вают золу и по следу заключают на другой день о женихе)».
Башмачки как знак перехода невесты из дома родителей в семью мужа неоднократно появлялись в свадебных песнях, исполнявшихся на разных этапах обряда, в том числе, утром свадебного дня:
С терема на терем
Марья шла,
Играйте, играйте,
горазже, горазже…
Со высока на высок
Ивановна шла.
«Не могу идти: башмачки
глуздят,
Башмачки глуздят,
пяточки щемлят,
Пяточки щемлят, гвозди
щиплятся,
Гвозди щиплятся, полы
дыблятся.
Подьте, братцы, приведите
коня батюшкова!»
Батюшков конь не пошел,
не повез
Ко Божьей церкви, ко злату
венцу,
Ко злату венцу — к золоту
кольцу.
Затем повторяются жалобы невесты на тесную обувь. Вновь невеста обращается к братьям:
«Подьте, братцы, приведите
Иванова коня!»
Иванов-то конь и пошел,
и повез
Ко Божьей церкви, ко злату
венцу,
Ко злату венцу — к золоту
кольцу!
Играйте, играйте, играйте!
Горазже, горазже, горазже!
Обязательным элементом свадебного обряда, существовавшего со времен язычества и практиковавшегося не только в крестьянской среде, но и в царской семье, был обряд снимания сапога в первую брачную ночь: молодая раздевает и разувает молодого, у которого в одном сапоге плетка, в другом — деньги. Кроме того, сапог использовался и в святочных гаданиях. Мужчина, ложась в постель с одним сапогом на правой ноге, загадывает о суженой: «Суженая моя, ряженая, приди ко мне и сними с меня сапог». Отсюда и сравне-ние-разуподобление «Жена не сапог (не лапоть), с ноги не снимешь», а также заключение о том, что «Жениться, не лапоть надеть».
Отрицание идентичности жены и рукавицы в пословицах «Жена не рукавица, с руки не сбросишь»; «Жена не рукавица, за пояс не заткнешь» также связано со свадебной атрибутикой. В описании русской свадьбы в Заонежье — заповедном крае русской культуры, находим свидетельства знаковой, охранной функции рукавиц: перед тем, как войти в дом невесты, сваты опахивали от снега обувь собственными рукавицами (дельницами); войдя в дом, рукавицы клали на воронец большим пальцем вверх, чтобы — по примете — взять верх над хозяевами и чтобы скорее отдали невесту. Иногда сваты клали рукавицы на край стола — по этому жесту хозяева сразу догадывались о цели визита неожиданных гостей. До венчания дельницами не пользовались и хранили их отдельно, «чтобы дело не расстроилось». Сильно было убеждение и в магической силе рукавиц, о чем находим свидетельство в Толковом словаре В.И. Даля: «Знахарь перекинул рукавицу поперек свадебного поезда, испортил свадьбу». Образное сравнение «Жена не икона, не на полочку ее ставить» также восходит к обязательному атрибуту и символу христианского свадебного ритуала — иконе. Икона освящала и узаконивала основные этапы бракосочетания. Так, важнейшим элементом обряда рукобитья (руковития) была совместная молитва.
Вот как описывают данный обряд В.П. Кузнецова и К.К. Логинов: «Перед иконами в углу расстилали покупной коврик. На него вставали жених и невеста, сбоку и позади жениха — его родители и остальная родня, соответственно около невесты — ее родные. Мать невесты брала из загнетка печи огонь на лучину и подавала ее отцу, он в свою очередь зажигал от этой лучины свечу перед иконами. Все присутствующие молча молились и трижды крестили глаза». Лишь после молитвы следовало непосредственно руковитие, затем невеста в своих причитаниях воспроизводила и сам обряд сватовства, и обязательное моление перед иконой:
Я не в зеленом садочку
побывала, Я не шелкову траву
да потоптала, Постояла во почетном
во большом углу,
Против образа столичного,
Против древа кипарисного.
Свечи топятся, туманятся,
Богородица сидит сама
печалится,
Знать жалеет невольну
красну девушку.
В день свадьбы посаженую икону (от древнерусского слова посаг — бракосочетание) украшали и прикрепляли в доме невесты над местом, где сидели жених и невеста. В завершение свадебного застолья икону снимали со стены и благословляли жениха с невестой перед венчанием, после которого украшенную икону вешали уже в избе мужа над лавкой там, где должны были сидеть молодые. Посаженая икона предназначалась невесте в приданое и переходила по наследству из поколения в поколение, будучи наиболее почитаемой В свадебной песенной поэзии характерным мотивом сватовства, встречи доброго молодца с девицей-красавицей является конь под седлом:
«Уж вы слуги, слуги
верные мои,
Заседлайте ворона коня,
Я поеду себе сужену
искать…».
При первой встрече молодец просит девицу напоить коня, поправить седло и так далее. После свадьбы родители молодой жены дарят зятю коня и седло. Таким образом, в народной поэзии женитьба сближается с оседланием коня и имеется представление о жене как о седле для мужа-коня, что получило дальнейшее развитие в форме отрицания данного уподобления в пословицах «Невеста не лошадь, без сбруи не сбудешь»; «Жена не седло: со спины не сымешь».
В пословице «Жена не гусли: поиграв, на стенку (на спичку) не повесишь» наблюдается прямая связь с еще одним символом свадебной обрядности — гуслями. В «Очерках русской народной словесности» В. Миллер отметил, что «в великорусских свадебных песнях жених… представляется играющим на гуслях, а невеста слушающей его игру». Тот мотив рефреном звучал в песнях, исполнявшихся на разных этапах свадебного ритуала, начиная с действий, предшествовавших сватовству, и кончая традиционным визитом зятя к теще на следующий день после свадьбы. Приведем в качестве примера песню первого этапа сватовства:
Двое-трое Анны
уговаривали, Двое-трое Андреевны
наказывали: «Да не ходи ты, Анна,
к высоку терему,
Да ты не слушай хоть, Анна,
у Василья игры,
Да ты не слушай хоть, Анна,
у Петровича:
Да что Василья-то гусельцы
звончатые,
Они звончаты гусли,
перебарчатые, Да они скоро-то перезовут на чужу сторону. Да на чужу сторону к чужу
батюшку, Да на чужу сторону к чужой матушке».
А после свадьбы играть на гуслях, сослуживших свою службу, станет некому, о чем поется в гостях у тещи:
Как во тереме гусельцы
лежали, Как во высоком звончаты
лежали. Уж как некому во гусельцы
играти, Что хозяина-то дома не
случилось: Он у ласкового тестя за
столами, У ласковой тещи за
блинами…
Итак, рассмотренные выше образцы русских пословиц о супругах не являются случайной игрой живого воображения или результатом оригинального мышления. Напротив, все они связаны с атрибутами и символами свадебного обряда, иными словами, основаны на стереотипах, веками бытовавших в народе. При этом пословицы вступают в диалог с традиционными представлениями, оспаривают их, указывают на условный характер такого сближения, как, например, муж — башмак; жена — гусли.
Татьяна БОЧИНА,
кандидат
филологических наук
Казань
Для сайта фольклорный ансамбль Русская воля.